внезапно накропала политический ужастик. Роман, как всегда, писать поленилась

[linoja]

Работник совета самоуправления города Бананарива Паулиньо Федеро был готов к своей первой встрече с избирателями. Ничего необычного ждать не приходилось - народ соберется, погалдит, пожалуется на протекающие крыши из банановых листьев. Удивительный факт: каждый год в Банании случается сезон дождей. Даже два раза. И каждый раз он наступает совершенно неожиданно. Еще пожалуются, что крысы обнаглели, что здание детского клуба забрали под казино, что бананы подорожали вдвое, а пальмовое масло и вовсе втрое, и жарить нечего и не на чем. И еще на погоду.

Паулиньо все это знал и так. По роду своих служебных обязанностей он честно боролся с крысами, казино и крышами, и только с инфляцией ничего поделать не мог. Именно поэтому пошел в политику, именно поэтому вступил в правильную партию. Молодой человек хотел быть избранным в государственный совет Банании, чтоб улучшить жизнь народа. Немножко пафосно, но что поделать - правда.
Он немного помедлил перед знакомой калиткой. Все знакомые - друзья, противники, те, кто в детстве драл его за уши - ждали, что он им поможет. Федеро покачал головой и вошел в старый дворик.

Ожидания его оправдались почти полностью. "Крыши текут", - сказал Пабло с последнего этажа. "Подвал заливает, и крысы одолели", - жаловалась Мерседес с первого (ах, как он мечтал ее поцеловать десять лет назад! а теперь у нее уже шестеро детей... не будем о грустном). "Ну, за казино тебе спасибо, только теперь там недетский клуб", - вздохнула тетка Мигела (он поджег ее простыни на веревочке пятнадцать лет назад - просто от нечего делать). "И собак травят", - сообщил мулат Луис. "В смысле, собак травят?" - опешил Паулиньо. "А так, и травят, и травят, марш мясной раскидывают, отравленный, а как я котлету хочу, пусть бы раскидывали не отравленный, а собака через полчаса дохнет, вот даже у консула Армении, говорят, пудель помер, а как их круглые сутки в наморднике не держи - а язык то высовывают, брык и все!", - зашумела толпа. "И кошки дохнут! кошеньки!" - контрапунктом прогудела из подвала донья Малоза (у нее было пятнадцать своих и невесть сколько чужих кошек, и как только она с ними справлялась), - "кошенькам поди объсни, что это не про них лежит!"
"Тихо, Розиту разбудите!", - с грохотом распахнулось окно на втором этаже. Все дружно примолкли. В наступившей тишине Паулиньо спросил: "Может, крыс выводят?", - но и сам знал, что ляпнул ерунду. Для этого используют отравленное зерно.

Дома он открыл нетбук и полез в твиттер. И правда, травят. У него самого была собака по имени Пюс, маленькая, из тех, что успешно осваивают кошачий лоток, так что с сообществом собачников он практически не соприкасался. Как отвратительно - убивать ни в чем не повинных тварей. Ну, гадят, ну кусаются иногда.... зато городские санитары, некоторым образом. Действительно, этой проблемой надо заняться вплотную. Тем более, что судя по всему, собачники собираются подписать петицию к правительству и президенту, и подписи будут собирать как раз завтра, на собачьей площадке неподалеку от церкви Мария-де-Веракруц. Я тоже подпишу, - подумал он, - я все-таки зарегистрированный кандидат в депутаты, и обращение станет весомей.

На следующий день в это же время суток кандидат в депутаты от правильной партии П. Федеро сидел в полиции в камере предварительного заключения - в порванном пиджаке, грязный, с бланшем под глазом и без нетбука и денег. Дело в том, что Банания, как социальное государство с девизом "Все для блага граждан!", никогда с вышеупомянутыми гражданами не церемонилась, справедливо полагая, что люди никогда сами не знают, чего хотят - то есть, то пить, то вовсе свободу собраний. Согласно конституции, собираться можно было свободно, но пара подзаконных актов уточняли - свободно, в количестве не больше трех, и с предварительным уведомлением соответствующих органов. И аплодировать строго по сигналу!
Так что на собачью площадку высадился десант с дубинками, настучал по почкам всем и посадил в автобусы всех, кто сказал заветные слова "это незаконно!" Паулиньо кричал "Я почти депутат! это незаконно!" громче всех. А еще упомянул "права человека", - результат налицо. А что вы хотите - демократия.

В камере было грустно и сыро. Капало с потолка, из норы то и дело высовывалась крыса и скептически хихикала. В последнем, впрочем, Федеро не был уверен.
Так что он был очень обрадовался, когда через четыре томительных часа дверь со скрежетом приотворилась, и полицейский в жеваной рубашке сказал: "Ошибочка вышла, выходи, че. Извиняемся очень. Тут за вами автомобиль приехал, от министра, что ли". Полицейский потер красную потную шею.
В машине с кожаным сиденьем и кондиционером было гораздо лучше, чем в камере. И все же "почти-депутат" попытался выяснить, куда его везут, и нельзя ли заехать домой. Нельзя - ответили ему и выдали чистую рубашку и новый нетбук.
Министр - не министр, а губернатор города принял его в своем кабинете. Кабинет был небольшой, обит кордовской кожей, на стене - портреты президентов, все очень мило и просто утопает в цветах - диффенбахии, бугенвиллеи, раффлезии, аморфофаллусы, орхидеи. "Это все граждане!" - махнул рукой губернатор, поймав взгляд Федеро, - "и несут, и несут. Лучше б какао-бобов подарили, ей-ей. Хотите бананчик, кстати? импортный, из Финляндии. Ну, как хотите. Вы уж простите этих усердных дураков - не разобрались, что к чему. Вы ведь.... да, все правильно, обязательно изберут. Так что нам с Вами работать", - губернатор блеснул зубастой улыбкой.
- Послушайте, сеньор Калиенте," -начал Паулиньо
- Ну, тут все свои, можно просто Рамон"
- Хорошо, простите, сеньор Рамон, но можно как-то расследовать эти происшествия? Досадно, и я как подумаю, что с моей тойтерьеркой может что-то произойти... Для детей это была бы такая трагедия. Надо обуздать преступников!"
- Не так-то это просто, не так-то просто, сеньор Пабло, это надо как следует обсудить, созвать совместное совещание нескольких ведомств" - Федеро давно знал, что тропический шквал из слов обычно означает "не будем ничего делать".
- Но почему же? Почему вы ничего не хотите предпринять?!" - страшная догадка пришла ему в голову. - "Или... Зачем вы травите?"
- Ох. Молодой человек. Вы так молоды. Вы так нетерпеливы. Вы идете во власть, как же можно так вот... недипломатично" - отвернулся дон Рамон. - "Ну да... Да... есть индидент,,, Прецедент... явление.... Да. Да. Мы не любим собак. Вы вот идете во власть, Вы сказали, дон Пабло, что у Вас есть собачка... Придется избавиться"
"Но почему? почему, ради всего святого?!"
- Видите ли, - закашлялся губернатор, - власть... она.... ээээ .... немного разлагает. Да, немного разлагает, - твердо сказал дон Рамон Калиенте, прилаживая на место отвалившийся нос. - "Собаки чуют".